Сразу хочется пояснить для толкователей стандартных аббревиатур, в данном случае ОПГ — Организованная Политическая Группировка. Да и разве можно увидеть в этих энергичных молодых людях, возглавляемых мудрым лидером-наставником, что-то криминальное? Как здорово и перспективно смотрелись они в 90-х — широко шагающие демократы, реформаторы, перераспределители, приватизаторы…
Могучая кучка
Все пацаны команды сейчас «в теме» и «при делах», с высочайшими постами в стране и с миллиардными состояниями. «Непонятка» получилась только с Крёстным отцом, который неожиданно умер, то ли от сердечного приступа, то ли от огромного количества компрометирующих знаний. А так, коллектив сплочён, как никогда! Не бросили даже бестолкового Мутко, пристроив в уютное креслице, не требующее ни интеллекта, ни сообразительности.
«Команда молодости нашей…»
Медведев
В 1989 году — аспирант ЛГУ, доверенное лицо Собчака на выборах народных депутатов СССР. В 1990-х — эксперт комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга. В 2008-2012 годах — президент России, с 2012-2020— председатель правительства РФ. Реформатор, сэлфер-айфонист, плантатор, самогонщик.
Сечин
С 1988 года работал в отделе породненных городов Ленсовета, где курировал сотрудничество Ленинграда с Рио-де-Жанейро, а позднее с Барселоной и Миланом. С 1991 года — сотрудник мэрии Санкт-Петербурга, работал до 1996-го в аппарате первого заместителя мэра — председателя комитета по внешним связям мэрии (эту должность занимал Владимир Путин). В 1998-2004 годах занимает разные посты в администрации президента, в 2008-2012 годах — заместитель председателя правительства. С 2012 года — президент компании «Роснефть». Трудится без отдыха и перекуров, получая 1,8 млн. рублей в день!
Греф
В 1990-1993 годах — аспирант юрфака ЛГУ. С 1992-го — начальник Петродворцового районного агентства комитета по управлению имуществом администрации Санкт-Петербурга, затем председатель комитета по управлению имуществом — заместитель главы администрации Петродворцового района Санкт-Петербурга, с 1994 года — заместитель председателя комитета по управлению городским имуществом (КУГИ) мэрии Санкт-Петербурга, В 1997 году занимает пост вице-губернатора Санкт-Петербурга (при губернаторстве Яковлева). В 2000-2007 — министр экономического развития в правительствах Касьянова и Фрадкова. С 2007 года возглавляет Сбербанк. Периодически оказывается в рейтингах самых дорогих менеджеров России. Тихий, вкрадчивый, ненавидящий…
Чубайс
В 1990 году молодой экономист Чубайс стал сначала заместителем, а затем первым заместителем председателя исполкома Ленсовета и главным экономическим советником Анатолия Собчака. В 1991-1994 — председатель Государственного комитета России по управлению государственным имуществом. С 2008 года — председатель правления Российской корпорации нанотехнологий (РОСНАНО). Любимец народа и российского бюджета!
Путин
В 1990-1991 годах — советник председателя Ленсовета, в 1991-1996 — председатель комитета по внешним связям мэрии Ленинграда (Санкт-Петербурга), заместитель мэра, позднее первый заместитель мэра Санкт-Петербурга. После поражения Собчака на губернаторских выборах в 1996 году Путин ушел в отставку и перешел на работу в управление делами президента Российской Федерации. С августа по декабрь 1999 и с 2008 по 2012 год возглавлял правительство России. Долгое время возглавлял правительство Российской Федерации. В 2000 году выиграл президентские выборы. В марте 2018 года был избран на четвертый срок.
Миллер
В 1990-1991 годах Миллер работает в комитете по экономической реформе исполкома Ленсовета, с 1991 по 1996 год — в комитете по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга. С 2001 года — председатель правления ОАО «Газпром». Тяжкими трудами, обеспечил себе самую феноменальную по российским меркам зарплату — 2,8 млн. рублей в день! Один из самых дорогущих менеджеров России!
Кудрин
С 1990 года — заместитель председателя комитета по экономической реформе исполкома Ленсовета, затем с 1991 — заместитель председателя комитета по экономическому развитию Санкт-Петербурга. С 1992 года — председатель главного финансового управления мэрии Санкт-Петербурга. С 1993 года — заместитель, первый заместитель мэра, член правительства города, председатель комитета экономики и финансов мэрии Санкт-Петербурга. После победы Владимира Яковлева на губернаторских выборах 1996 года ушел в отставку. В 2000-2011 годах — министр финансов Российской Федерации. В 2013 году Кудрин вошел в состав президиума экономического совета при президенте Российской Федерации. С мая 2018 года — председатель Счетной палаты Российской федерации.
Далее можно описывать Нарышкина, Чурова, Козака, Зубкова и ещё многих питерских счастливчиков, попавших в мутную «струю» нашего бесноватого времени, но это дело неблагодарное и весьма неприятное.
Напоследок, хочется представить видео с самым ярким по цвету шевелюры и самым популярным в народе приватизатором и нано-махинатором Анатолием Чубайсом, где он кратко объяснил цели и задачи питерской команды по наведению нового порядка в России:
Небольшой, но очень дружный питерский коллектив, начисто переломал судьбы россиян и изменил путь великого, когда-то государства. Что ещё натворят ребята из этой адской команды на земле русской не знают даже черти, но сковороды у них уже приготовлены.
https://zen.yandex.ru/media/moika78.ru/putin-miller-i-drugie-piterskie-kak-slojilas-sudba-komandy-sobchaka-5b6dac8fb2cd8f00abdda1e0
ПОСМОТРЕТЬ-Это не Гитлер, это Герман Греф!: 2 минуты гнусных откровений государственного деятеля России
Эксперты объяснили феномен звездных российских адвокатов
Нашумевшее дело актера Михаила Ефремова превратилось в настоящий сериал, однако главную роль в нем уже играет не сам артист, а адвокаты сторон, которые эпатируют публику то неоднозначными высказываниями и действиями, то своим внешним видом.
Общественность давно отнесла их к рангу не только одних из самых успешных юристов, но еще и звездных. Во вторник, 18 августа, должно состояться очередное слушание по делу Ефремова.
А мы пока рассказываем об известных юристах страны и разбираемся, почему одни из них получают статус звезды, а другие нет.
Статус «Звездный адвокат»
Александр Добровинский. РИА Новости/Рамиль Ситдиков
Александр Добровинский – один из известнейших столичных адвокатов. Специализируется на корпоративном праве и бракоразводных процессах, гражданских и уголовных делах. Он прославился участием в резонансных спорах VIP-персон из мира шоу-бизнеса, политики, искусства и спорта.
К его услугам обращались Леонид Якубович, Никас Сафронов, Майя Плисецкая, Филипп Киркоров, Владимир Слуцкер, Вячеслав Фетисов и многие другие. Но особую популярность Добровинскому принесло дело Михаила Ефремова, где он представляет интересы семьи погибшего Сергея Захарова.
Добровинский быстро запоминается благодаря своему имиджу, не зря его считают одним из самых стильных российских адвокатов. Перед публикой он часто предстает в своем неизменном галстуке-бабочке и очках. Из-за выбранного стиля юриста часто сравнивают с Шерлоком Холмсом.
В прессе часто обсуждают не только дорогой образ правозащитника, но и его роскошный автомобиль. Так, на одно из заседаний Добровинский приехал на Aston Martin db 9 Volante баклажанового цвета – кабриолет, на крыше и подголовниках которого нанесены инициалы AAD (Александр Андреевич Добровинский. – Прим. ред.).
Эльман Пашаев. Агентство «Москва»/Андрей Никеричев
Эльман Пашаев – харизматичный и эпатажный адвокат актера Михаила Ефремова. Юрист приобрел известность не только благодаря успешным делам. Его три раза лишали адвокатского статуса и даже давали год лишения свободы условно.
Во многом, говорят в СМИ, успех Пашаева связан с его умением продавать себя и свои услуги, демонстрацией своей успешности и, конечно же, образом «решалы».
Пашаев востребован у политиков, бизнесменов и различных знаменитостей. Адвокат стал широко известен и благодаря бракоразводным процессам, он представлял интересы жен состоятельных людей.
Так, например, среди его подопечных были супруга помощника депутата Госдумы Александра Углича Анна Лаврентьева и Галина Васильева, которая делила имущество с заместителем гендиректора гостиницы «Рэдиссон Славянская» Михаилом Васильевым.
Оба этих процесса были скандальными, а сам Пашаев заявлял, что его избивали.
Сергей Жорин. ТАСС/Вячеслав Прокофьев
Сергей Жорин – по истине самый звездный адвокат страны. Благодаря его таланту те медиаперсоны, чьи интересы представлял юрист, получили рекордные компенсации в различных судебных тяжбах. Жорин специализируется на авторских спорах, экономических преступлениях, мошенничестве, административных, гражданских и уголовных делах.
Адвокат выиграл дело Анатолия Кашпировского о предоставлении ложных данных, бракоразводный процесс Ильи Резника, дело о компенсации морального ущерба почти в два миллиона рублей певице Валерии и ее мужу продюсеру Иосифу Пригожину. Также клиентами Жорина были Лолита Милявская, Юрий Антонов, Бари Алибасов, Олег Газманов и другие.
Екатерина Гордон. РИА Новости/Рамиль Ситдиков
Екатерина Гордон пришла в юриспруденцию сравнительно недавно, но уже успела сделать себе имя на громких делах с участием публичных персон. Ее компания «Гордон и Сыновья» представляла интересы бывшей жены Марата Башарова, которая обвинила актера в избиении, телеведущих Анфисы Чеховой и Розы Сябитовой, певицы Риты Дакоты и многих других звезд отечественного шоу-бизнеса.
Однако прославилась Гордон гораздо раньше, чем ушла в юристы. Возможно, с этим и связан ее успех и узнаваемость, как правозащитника.
В 2018 году она баллотировалась в президенты России, была женой телеведущего и журналиста Александра Гордона, чью фамилию решила оставить после развода, написала многочисленные хиты для звезд нашей эстрады, а также была замечена в громком скандале с Ксенией Собчак в эфире одной из радиостанций, после которого Екатерину уволили.
Не менее важен и тот факт, что правозащитница была замужем за адвокатом Сергеем Жориным: он, по мнению многих СМИ, привил Гордон любовь к юриспруденции.
Дело в бренде
РИА Новости/Алексей Майшев
Член совета Гильдии маркетологов Николас Коро в разговоре с Москвой 24 объяснил, что, говоря о людях какой-либо публичной профессии, мы делим их на известных и неизвестных.
«Причем среди известных добавляется еще и некий статус звездного. Это касается всех публичных профессий, в том числе и адвоката», – сказал эксперт.
По мнению Коро, на приобретение такого статуса в обществе влияет умелое формирование личного бренда. «Это либо участие в каком-то ярком, громком процессе, либо обслуживание человека, который уже имеет статус звезды, то есть автоматически привлекает к себе внимание, но не только к себе, но и к той стороне, которая защищает ее», – объяснил маркетолог.
Кроме того, юрист должен и сам представлять из себя «уникальное торговое предложение», подчеркнул Коро.
У адвокатов одно: количество успешных мероприятий и количество громких мероприятий, причем это не всегда одно и то же. Количество успешных, выигранных дел есть у очень многих адвокатов, но как это подано в СМИ, это выделяет хорошего адвоката от звездного адвоката.
Николас Коро
член совета Гильдии маркетологов
При этом, если говорить об успешном личном бренде, важно понимать, что он окружает себя и признаками успеха, подчеркнул эксперт. К ним можно отнести автомобиль, одежду, различные аксессуары – все это является составными частями образа, имиджа адвоката.
Использование всей внешней «буффонады», по словам директора по развитию компании «Доходная гильдия» и члена Гильдии маркетологов Российской ассоциации по связям с общественностью Сергея Краснова, наша страна позаимствовала у США.
«Элементы шоу-бизнеса в адвокатскую деятельность начали добавлять по примеру Запада. Оттуда пошло, из Америки, в Европе это не так популярно, а вот в Америке является неотъемлемой частью…
Нахватались в 90-е годы, постепенно начали внедрять в России эту внешнюю буффонаду. Однако далеко не все адвокаты этим пользуются.
Некоторые полагаются только на свою репутацию и выигранные дела», – пояснил эксперт.
Чем же они лучше?
По мнению психолога Андрея Зберовского, известные люди чаще всего прибегают к услугам медийных адвокатов, поскольку их дела, как правило, резонансные, а такой информацией важно правильно управлять.
«Медийный адвокат правильно работает со СМИ.
Показывая историю своего клиента в СМИ, он может еще и оказать воздействие на ход процесса… Медийность адвоката, умение его апеллировать фактами в публичном пространстве имеет огромное значение для того, как процесс пойдет. Правильно сформулированная, навязанная картинка, концепция, она часто играет решающее значение при судебном рассмотрении», – объяснил эксперт.
Кроме того, звездность защитника держит в тонусе всех участников разбирательств. «И суд, и прокуроров, и следствие, потому что они понимают, что любые их какие-то процессуальные ошибки, фактические ошибки могут быть немедленно выведены на телеэкраны, растиражированы, тем самым могут подорвать им карьеру», – добавил Зберовский.
Это снижает давление на обвиняемого и создает дополнительное комфортное условие для решения дела в пользу подзащитного. Поэтому, когда звезды или очень богатые люди обращаются именно к медийным адвокатам, они рассчитывают получить еще дополнительную поддержку, кроме поддержки юридической, это очень важно.
Андрей Зберовский
психолог
Зберовский подчеркнул, что просто так звездным адвокатом не становятся: для этого необходимо иметь большой стаж работы, хорошие связи, быть харизматичным.
«Также важно обладать высокими способностями психологического давления, которые ему помогут, но и, соответственно, получают за свои услуги звездные адвокаты в разы больше, чем обычные», – пояснил специалист.
Как и предыдущие эксперты, Зберовский согласился, что пословица: Встречают по одежке, а провожают по уму, – здесь тоже работает.
По словам психолога, звездный адвокат, претендующий на некую высокую статусность, должен демонстрировать своим видом, что он выгодно отличается от других своих коллег.
Его превосходство подчеркивает не только количество выигранных дел, но и дорогие ботинки, галстуки, аксессуары, золото, автомобили. Тем самым правозащитник создает правильный образ, показывает свою успешность, которая ассоциируется с его победами в прошлых делах.
«Опять же, когда адвокат, выглядящий на миллион долларов, приходит в суды, он получает такой моральный перевес: он давит именно своей успешностью. Это тоже, конечно, на него работает», – заключил Зберовский.
Соболева Илона
Как российская пропаганда использует образ «лихих 90-х» и почему это опасно для общества
https://www.znak.com/2019-12-19/kak_rossiyskaya_propaganda_ispolzuet_obraz_lihih_90_h_i_pochemu_eto_vredno_dlya_strany
2019.12.19
Девяностые годы и эпоха президентства Бориса Ельцина вызывает максимум негативных оценок и характеристик у россиян. Позитивно высказывается явное меньшинство. Во многом это следствие установок действующей власти, которая традиционно критикует 90-е и противопоставляет «лихую эпоху» нынешним временам «стабильности».
Профессор факультета социальных наук Высшей школы экономики Ольга Малинова изучила множество высказываний Владимира Путина и Дмитрия Медведева о 90-х и реконструировала образ эпохи, который создают нынешние руководители страны.
Как и любой пропагандистский штамп, образ этот упрощен, что мешает обществу по-настоящему осмыслить важный для страны период.
Негативное отношение к Ельцину и 1990-х годов существует и отчасти подпитывается властью. Впрочем, есть и обратные примеры — Ельцин Центр учрежден администрацией президентаPravda Komsomolskaya/Russian Look
«Для Путина очень значим контраст: что было до него и при нем»
Проанализировав весь комплекс выступлений Владимира Путина, опубликованных на сайте президента РФ, заготовленных и спонтанных, Ольга Малинова пришла к выводу, что «во все периоды доля негативных высказываний Путина о 90-х достаточно велика: от 43 до 48%», а положительные высказывания составляют лишь 11-18%.
Причем, если в течение первого президентского срока, будучи непосредственным преемником Ельцина, фактически назначенным им на пост главы государства, Владимир Путин чаще высказывался о 90-х в позитивном ключе, то со временем, укрепившись в собственной власти, он стал увереннее выстраивать свой политический образ на контрасте с 90-ми, утверждая, что свобода и демократия 90-х — неправильные, не те, что нужны.
«В результате того, что власть парализовала себя внутренними противоречиями, мы получили, наверное, самое свободное общество — к сожалению, свободное даже от закона, порядка и морали.
Многих это устраивало, потому что было выгодно.
Теперь, когда „сладкая жизнь“ кончилась и от разговоров о порядке мы перешли к наведению этого самого порядка, понеслись крики — мол, это угроза свободе, угроза демократии», — процитировала Путина Ольга Малинова.
«Правильная» демократия — это, согласно доктрине, изложенной в 2005 году замглавы администрации президента Владиславом Сурковым, демократия «суверенная», то есть специфически российская и охраняющая нас от чуждых нам демократий, в первую очередь, демократии западного типа.
«Внедрение принципов и норм демократии не должно сопровождаться развалом государства и обнищанием народа», — чеканил тогда же Владимир Путин. Трудно не согласиться: действительно, не хотелось бы.
Но если прислушаться, уловишь в этой фразе формулу реализованного «суверенно-демократического» контракта: сытое население, накормленное «сильным государством» и признательно подчинившееся ему.
Как подметила коллега Малиновой по ВШЭ филолог Анастасия Бонч-Осмоловская, в середине двухтысячных (очевидно, в назидание подданным) и запустили устойчивый фразеологизм «лихие 90-е».
По словам Ольги Малиновой, Дмитрий Медведев тоже ссылался на тяжелые 90-е, чтобы подкрепить тезис о позитивности «текущего момента», но был менее критичным: в порядка 60% случаев этот президент высказывался о 90-х в положительном ключе.
Путин и Медведев по-разному отзываются о 90-хKremlin.ru
А вот Владимира Путина тема 90-х не отпустила даже на третьем президентском сроке, на этом отрезке правления количество его замечаний в духе «больше никогда» даже выросло, причем заметно.
«Для него контраст — что было до него и при нем — очень значим при формулировании политических аргументов, — объясняет Ольга Малинова.
— В 2012 году, вернувшись в Кремль, он готов признать, что фундаментальная трансформация 90-х была необходима, говорит о значении Конституции и преемстве таких институтов, как Конституционный суд. И все равно 90-е остаются для него полезным отрицательным примером.
Нельзя скатиться обратно в 90-е, повторения их нужно обязательно избежать. Девяностые часто сравниваются им с современной Украиной.
На большой пресс-конференции 2017 года, в контексте избирательной кампании, в ответ на вопрос Ксении Собчак Путин произносит: „Государство не должно превращаться в мутную лужу, из которой олигархи ловят для себя золотую рыбку, как это было у нас в 90-х годах и как сегодня это происходит на Украине. Мы же не хотим второго издания сегодняшней Украины для России? Нет, не хотим и не допустим“. В инаугурационной речи 2018 года Путин, имея в виду 90-е, утверждает: Россия, как птица-феникс, всегда восставала из пепла и вновь становилась сильной».
«Путин умеет продемонстрировать глубокое понимание чаяний людей»
В выступлениях Путина Ольга Малинова выделила три способа противопоставления 90-х и «нулевых».
Первый — использование слов-знаков. Например, «сильное государство». «Эту тему Путин стал развивать с самого начала. В обращении к избирателям в начале первой избирательной кампании самой главной проблемой он назвал ослабление воли.
„Сильное государство“ — идеологема всего первого путинского срока, у которой разные значения: это и власть, обладающая, в отличие от полупарализованного государства 90-х, сильной волей, и воля в борьбе с сепаратизмом, и совершенствование госуправления», — комментирует профессор Малинова.
Под предлогом восстановления силы и воли государства начался демонтаж механизмов демократии и федерализма, строительство «вертикали власти» — появились федеральные округа и президентские наместники-полпреды, губернаторов вывели из Совета Федерации и лишили неприкосновенности, а позже отменили губернаторские выборы.
На втором президентском сроке, отмечает Ольга Юрьевна, Путин (по-видимому, решив основные задачи и одолев «олигархов» и «регионалов») меньше говорит о сильном государстве применительно к внутренней политике и больше о сильной России в контексте внешней политики, об уверенной защите национальных интересов на международной арене.
Нынешняя «сильная» власть противопоставляет себя «слабой» власти 90-хPravda Komsomolskaya/Russian Look
Еще одно «фирменное» путинское слово-символ — «стабильность». «Это тоже элемент его первой избирательной кампании. В начале 2000 года в интервью Михаилу Леонтьеву Путин говорит: стабильности не хватает.
И заканчивает интервью словами о том, что все мы живем, как на чемоданах, будем надеяться, что чувство стабильности себе вернем, — рассказывает Ольга Малинова. — Слово было найдено и оказалось очень удачным: по сравнению с турбулентностью переходного периода стабильность была позитивной характеристикой.
Но и у этого слова оказалась изнанка: обретение стабильности после периода неустроенности — это хорошо, а сохранение — граничит с „застоем“. Смышленые спичрайтеры это заметили и в послании 2002 года достроили: мы не должны дожидаться, пока достигнутая стабильность превратится в административный застой.
И дальше часто вписывали, что стабильность должна быть залогом дальнейшего развития. Эта конструкция по наследству перешла к Дмитрию Медведеву, который активно пользовался ею. Его формула: в 90-х мы выживали, в „нулевых“ прошли стабилизацию, а теперь пора приниматься за модернизацию».
Второй прием — популистская риторика и демонстрация заботы о людях, снова на противопоставлении: предшественники и «злые бояре», те, кто заботился недостаточно, при «добром царе». «Один из секретов популярности Владимира Путина в том, что он действительно умеет продемонстрировать глубокое понимание чаяний людей по контрасту с другими политиками», — подчеркивает Ольга Малинова.
Наконец, третий — метод историй, нарратива, переходящего из выступление в выступление. Пример — рассуждения Путина о Первой и Второй чеченских войнах. «Он стал премьером и преемником в контексте Второй чеченской войны и всегда считал прекращение военных действий своей важной заслугой.
Война сыграла большую роль в формировании его как лидера и в формировании его общественного восприятия лидером, — напоминает Малинова. — Из интервью в интервью он повторял одни и те же повествовательные конструкции, по которым четко виден избирательный подход к материалу.
О депортации чеченского народа [в 1944 году] высказался только раз, на приеме чеченской делегации в Кремле накануне принятия Конституции Чечни [весной 2003 года], почти не говорил на тему сепаратизма, сначала практически не упоминал о Первой чеченской войне.
И только со временем стал критиковать действия федеральных властей [до своего прихода к власти], Хасавюртовские соглашения [завершившие Первую чеченскую войну во время президентской кампании Ельцина в 1996 году].
Причем критиковал не впрямую, а представляя так, что политики, руководившие Второй чеченской кампанией, исправляли ошибки, сделанные во время Первой. Федеральный центр нулевых — это сильный актор, который наводил порядок после „бардака“ 90-х».
«Либералы больше оправдывают себя, чем защищают наследие 90-х»
Итак, выводит Ольга Малинова, преемники Ельцина — и Путин, и Медведев — каждый в своей степени принимают довольно активное участие в поддержке образа 90-х как «лихих», куда нельзя возвращаться.
А что другие политики? Мнение Малиновой: «В „нулевые“ практически не было политических сил, которые бы стремились защитить наследие 90-х и оказывали сопротивление формированию негативного представления о них. Даже либералы способствовали такому положению дел.
„Яблоко“ продолжало привычно критиковать 90-е, а логика поведения Союза правых сил была подчинена борьбе за электорат.
Обе ведущие либеральные партии делали упор на преемственность 90-х и „нулевых“, но „Яблоко“ подчеркивало негативную преемственность („и тогда, и сейчас все делали не так“), а СПС, сожалея об урезании демократии и политических свобод, тем не менее говорил: зато продолжаются экономические реформы, и смотрите, каких мы добиваемся результатов (действительно, на первом президентском сроке Путина, была, в частности, проведена эффективная налоговая реформа — прим. авт.). Либералы были больше озабочены тем, чтобы оправдать себя, чем защитить наследие „славных 90-х“. Они скорее дополняли, чем оспаривали образ тяжелого десятилетия, „лихих 90-х“». Да и в наши дни на защите 90-х стоят лишь такие организации, как Ельцин Центр, который Малинова назвала «главным проектом, пытающимся корректировать перекосы в образе 90-х».
В то же время общественный интерес к событиям 20-30-летней давности растет, констатирует она: взрослое поколение с удовольствием вспоминает годы молодости и желает поделиться воспоминаниями, а молодежь, выросшая в условиях политической реакции, стремится узнать об эпохе «самого свободного общества». При этом все явственней запрос на спокойное, уважительное обсуждение событий тех лет.
Интерес к событиям 90-х растет, говорят социологиRussian Look
В подтверждение Ольга Малинова привела результаты опросов, выявлявших отношение россиян к трагической развязке противостояния президента Ельцина и его правительства, с одной стороны, и хасбулатовского Верховного Совета, с другой: если в конце 93-го более половины опрошенных одобрили применение Ельциным военной силы против своих политических противников, а 30% — нет, то в 99-м соотношение поменялось на противоположное: 18% и 56%, а опросы второй половины двухтысячных и последних лет говорят о сближении оценок: в поддержку Ельцина высказываются 6-9%, в поддержку его оппонентов — 10-12%. «Большинство опрошенных занимают примирительные позиции: либо неправы и те, и другие, либо и те, и другие в какой-то мере правы. И постоянно растет число затрудняющихся с ответом», — поясняет Малинова.
На этом фоне, указывает она, власть скорее избегает обсуждения темы октября 1993 года и замалчивает ее, а оппозиция по-прежнему подходит к ней антагонистически.
«При этом позиция оппонентов Ельцина более связная и консолидированная, либералы же расколоты, как и в ходе самих событий октября 1993 года, когда одни требовали от правительства решительных действий, а другие — отречься от власти и идти в монастырь каяться.
Показательно, что Григорий Явлинский сперва призывал к решительным действиям, а через несколько дней осуждал жестокость Ельцина», — напоминает Ольга Малинова.
«Аргумент противоборствующих сторон: это был эпизод революции, а у революции своя логика, — продолжает она.
— Я много раз убеждалась, что на ментальность наших политиков, вне зависимости от их идеологических убеждений, сильно повлиял краткий курс истории КПСС, который они наверняка изучали на вузовской скамье, ленинское учение — как решительно проводить восстание, как давить оппонентов.
Они и действуют по-ленински: воспринимают противоположную сторону как врагов и поступают в этой логике. Обе стороны продолжают говорить как антагонисты. Другого понимания политики они не знают и не могут знать, потому что выросли в советском обществе, их так воспитали».
Таким образом, можно сказать, что дискурс о 90-х, исходящий как от государства, так и от оппозиции, для многих соотечественников устарел, многим опостылел: «сильное государство» из условия развития превратилось в приводной ремень сверхцентрализации, «суверенная демократия» оказалась аппаратом для присвоения и перераспределения ренты внутри «привилегированного класса», «элиты», обособления новой «олигархии», причиной международной изоляции России, стабильность все-таки обернулась застоем, что в конце концов привело к удушению экономической инициативы, глубочайшему социальному неравенству и репрессивному подавлению политических прав и свобод «недовольных» и «податного сословия»; люди снова желают стабильности, твердой почвы под ногами, покоя.
Что предлагают ученые? «Память о 90-х нуждается в воспоминании, проговаривании. Главная задача — не уйти от черной картинке к светлой, а найти правильный язык для обсуждения. Мы живем в обществе, где у разных людей заведомо разная память и разная правда. И они заслуживают того, чтобы их правду и память уважали.
Нам, согражданам, гражданам одной страны, нужно научиться жить с разными точками зрения.
От антагонизма, уничижительности и пренебрежения, от отношения друг к другу как к врагам нужно уходить к агонизму — когда конфликт сохраняется, но при этом стороны уважительно относятся к своим оппонентам и заняты поиском точек соприкосновения», — резюмирует Ольга Малинова.
«90-е Путин воспроизводит достаточно искренне»
После выступления Ольга Малинова ответила на вопросы аудитории.
— Ольга Юрьевна, ситуация с политикой памяти в сегодняшней России уникальна?
— Опыт России совершенно не уникален. Всегда и везде политики не обходятся без обращения к далекой и недавней истории, чтобы либо подчеркнуть преемство «славного прошлого», либо раскритиковать предшественников: преимущественный способ использования прошлого для легитимации текущего курса — по контрасту.
Конкретно в нашей политической культуре это устоявшаяся модель: так поступают не только Путин и Медведев, так поступал и Ельцин. Нам вообще свойственно упрощать, сводить сложное к простому, оперировать оценочными суждениями вместо фактов. Мир слишком сложен, чтобы мы подходили к каждому событию со стандартами докторской диссертации.
Так устроено наше мышление.
Владимир Путин искренен в своих оценках 90-х, считает социолог. Хотя и заблуждаться можно искреннеVladimir Khodakov/Russian Look
— Путин с Медведевым «родом из 90-х», именно тогда зарождались их политические карьеры, которые в конце концов вывели их на вершину власти. Это как-то отражается в их воспоминаниях?
— Путин, особенно в начале своей президентской карьеры, довольно часто вспоминал о своем опыте работы с [первым мэром Санкт-Петербурга Анатолием] Собчаком. У меня сложилось впечатление, что ему это было важно, чтобы показать, что он не такой уж новичок, что у него есть опыт.
В то же время для меня совершенно очевидно, что, будь он на федеральной политической арене в 90-е, он не мог бы так эффективно использовать ресурс критики этого десятилетия. Его преимущество именно в том, что, имея этот опыт, он не несет полной меры ответственности за те ошибки, которые были тогда совершены.
Он может позволить себе сказать: я помню, как это было, — и спокойно критиковать то, как вели себя тогда другие.
— Политикам приходится следовать за общественным мнением…
Лихие девяностые: от справедливости по понятиям к сильному государству | РБК Тренды
Егор Алеев / ТАСС
Пандемия вселила в россиян неуверенность, знакомую еще с «лихих 90-х». В это время в стране произошли радикальные перемены в экономике и социальной структуре, серьезно изменившие жизнь населения и понятие справедливости
Во время пандемии в обществе вырос запрос на справедливость — но понимаем ли мы, что это такое? РБК Тренды и инвестиционная компания А1 разбираются в истории понятия справедливости: какой ее видели наши предки, а какой видим мы? Что может сделать наше общество более справедливыми? Возможна ли справедливость в бизнесе, и если да, как она может выглядеть?
Свобода, торговля, возможности для всех: переход к рыночной экономике
В конце 1991 года Россия была на грани экономической катастрофы: прилавки магазинов пустовали, денег для закупки продовольствия за рубежом не хватало — надвигался голод. Старая система управления государством уже не работала.
Президент России Борис Ельцин и вице-премьер правительства Егор Гайдар взялись за проведение спасительных реформ, которые должны были в короткие сроки привести страну к рыночной экономике. Общество ожидало от реформ избавления от дефектов социалистического устройства.
Люди надеялись на новую справедливость: всеобщий свободный доступ к богатствам страны, создание новых рабочих мест, переход к обществу возможностей. Однако реальность не оправдала ожиданий.
«В деньгах сила, брат»: предпринимательство в 1990-е
В результате реформ начала 1990-х в свободной продаже появились товары, которые советский человек не мог приобрести ни за какие деньги. Вслед за дефицитом ушло в прошлое социалистическое неравенство, основанное на доступе к недостижимым ранее благам.
Но одновременно с этим стремительно выросло неравенство по доходам: росли цены, бедность стала обычным явлением, появились и первые миллионеры. Россияне, еще державшиеся за советские представления о справедливом вознаграждении за труд, столкнулись с реальностью, где огромные состояния — это результат не честной упорной работы, а махинаций.
Одним из центральных явлений 1990-х стало «силовое предпринимательство». Пришло время справедливости «по понятиям».
Николай Малышев / ТАСС
«Кусочек родины»: ваучерная приватизация
Летом 1992 года была принята государственная программа приватизации, вводились ваучеры. Они позиционировались как возможность для каждого участвовать в приватизации госимущества. Но власти не сумели объяснить населению суть реформы, и многие россияне не представляли, что делать с ваучерами, и эти бумаги стали продавать.
В руках спекулянтов несколько тысяч таких финансовых документов представляли собой огромную сумму. Ваучерная приватизация привела к резкому обогащению узкой группы лиц. Передел фабрик и заводов сопровождался криминальными разборками и зарождением класса олигархов.
В обществе появилось представление о нелегитимности большого дохода, недоверие к «верхушке бизнеса» и тесно связанной с ней власти.
«Черный август» 1998: дефолт
17 августа 1998 года в России назвали «черным» понедельником. В этот день правительство страны признало неспособность государства совершать выплаты и по внутренним, и по внешним долгам. Был объявлен технический дефолт, национальная валюта девальвировалась, курс рубля к доллару США рухнул.
Резко упал уровень жизни, среди россиян началась паника. «Невидимая рука» рынка не смогла привнести в общество справедливость, урегулирование распределения богатств и уничтожение социального неравенства.
Общество больше не устраивала ненадежная сила денег, и появился запрос на новую силу — в правде, олицетворенной сильным государством.
Лихолетье до реформ
Пора начинать развенчание мифов о «лихих девяностых», превратившихся в мощнейший инструмент политической пропаганды в современной России. Короткая историческая память и масштабная обработка общественного мнения привели к демонизации этого времени в массовом сознании. Прошлое десятилетие сегодня принято называть чуть ли не самым неудачным периодом в российской истории.
Такие оценки не просто несправедливы, они уводят россиян от понимания, что именно произошло со страной в те непростые для всех нас годы. Разбираться в этом необходимо трезво и без эмоций.
Критика 90-х, к сожалению, слишком часто не выходит за рамки эмоционально окрашенных суждений.
Например, покойный академик-экономист Дмитрий Львов описывал первопричины всплеска социальных проблем в 90-е так: «В эйфории рыночных реформ мы переступили грань дозволенного: духовное и живое подменили материальным и мертвым».
Эти чувства понятны. Безусловно, отсутствие морального компаса на фоне рухнувшей системы фальшивых коммунистических ценностей было одной из серьезнейших проблем страны в 90-е. Однако если отвлечься от эмоций и нелюбви к отдельным реформаторам, следует признать, что
девяностые были в полной мере продуктом предшествующего десятилетия – по-настоящему «лихих» 80-х, откуда и ведет отсчет глубокое экономическое и социальное падение страны, обусловленное банкротством коммунистической системы.
В 90-е мы лишь пожинали плоды этого краха.
Нет смысла сравнивать 90-е с нынешним относительно сытым временем. Дело тут не только в разнице цен на нефть, хотя и этот фактор существен: в 2007 году средняя цена нефти Urals составила $67,8, в 90-е – $16,7. Легко обсуждать минувшее десятилетие сегодня, когда мы уже практически преодолели тяжелейшие проблемы, доставшиеся нам в наследство от коммунистического режима.
Однако в 90-е как раз и происходил этот трудный и болезненный выход страны из предшествующего периода нашей истории. Сегодня о 80-х говорить не любят.
Когда кого-то охватывает приступ ностальгии по СССР, вспоминают обычно тихие и спокойные годы брежневского застоя. Стройотряды, бутылку шампанского к Новому году, комических героев Гайдая, рязановскую «Иронию судьбы».
Но относительно сытые 1970-е, когда нефть сама била из-под земли (больше половины ее добывалось фонтанным способом, когда нефть выходит на поверхность под действием естественной энергии пласта — сейчас так добывается только 8% «черного золота»), мы попросту проспали. Вместо проведения необходимых экономических реформ страна погрузилась в застой.
В 80-е граждане ощутили экономические проблемы в полной мере — начиная с двукратного повышения Брежневым цен практически на все основные непродовольственные товары в январе 1981 года, отрезвившего страну от олимпийской эйфории, и заканчивая пустыми полками магазинов в 1988-1990 годах и драками в очередях за элементарными продуктами питания. То десятилетие было своего рода расплатой за спячку 1970-х.
Механизм экономического и финансового краха СССР блестяще описан в книге Егора Гайдара «Гибель империи», повторяться не стоит.
Но, развивая его мысли, стоит обратить внимание на трюк критиков реформ 90-х, которые предпочитают ссылаться на цифры негативной динамики различных социально-экономических индикаторов (падение производства, ухудшение демографии, рост преступности), начиная с 1992-го, в крайнем случае – с 1990 года. При этом они забывают отметить, что
практически все негативные тенденции – производственный спад, ухудшение демографической ситуации, рост преступности – начались задолго до 90-х, и первая половина этого десятилетия была всего лишь продолжением соответствующих трендов.
Стагнация и спад в ключевых отраслях промышленности впервые проявились во второй половине 80-х.
Катастрофическое падение добычи нефти, обусловленное массовым применением советским руководством хищнических методов эксплуатации нефтяных месторождений (так называемого заводнения — масштабной закачки воды в пласт для поддержания пластового давления, чего категорически нельзя делать на ранней стадии разработки месторождений), началось в 1988 году.
И уже в 1991-м нефтедобыча в РСФСР упала почти на 20% к пиковому уровню 1987 года. Почти в таком же масштабе сократилась добыча угля — с 425 млн тонн в 1988-м до всего 353 млн в 1991 году. Причины – низкая экономическая эффективность, глубокая зависимость от бюджетных дотаций, невысокая производительность труда в угольной отрасли.
В 1985–1990 годы существенное падение физического выпуска продукции произошло в ведущих отраслях промышленности: цветной металлургии (в черной металлургии в этот период наступила фактическая стагнация), промышленности минеральных удобрений, почти во всех видах машиностроения. Спад производства начался в сельском хозяйстве, прежде всего в животноводстве.
Экономические трудности, порожденные крахом советской системы, проецировались и на социальные проблемы. Коммунисты приписывают сокращение численности населения в 90-е годы последствиям реформ, а чуть ли не всех умерших в тот период причисляют к «жертвам ельцинского режима». Однако
рост смертности населения начался вовсе не при Ельцине: она устойчиво росла в течение и 70-х, и 80-х. В 1990 году смертность в России составила 1116,7 человек на 100 тысяч человек населения, или была на 29% выше, чем в 1970 году.
Рост смертности продолжался до середины 90-х и только в 1996 году впервые пошел на спад. На этом фоне в 1985–1990 годах случилось резкое падение рождаемости — с 16,6 новорожденных на 1000 человек населения в 1985-м до 13,4 в 1990-м. Уровень рождаемости в России в целом стабилизировался только начиная с 1997 года.
То же самое относится и к преступности. В 1987 году в РСФСР было зарегистрировано 9 тысяч убийств на 100 тысяч человек населения, а в 1990-м – уже 15 тысяч. Этот восходящий тренд убийств продолжался вплоть до 1994 года, после чего он пошел на спад. И новый пик случился уже в 1999–2001 годы.
Как видно из приведенных статистических данных, все негативные тенденции, за которые в России принято ругать девяностые, стали продолжением экономического коллапса, начавшегося в 80-е и вызревавшего в предыдущие десятилетия. К середине 90-х эти процессы, в целом, прекратились.
Страна сбросила с себя бремя нерыночной системы хозяйствования, груз массового производства продукции, не пользовавшейся спросом.
Как раз в то время стартовали основные позитивные тенденции: в 1997 году начала вновь расти экономика, после «перерыва на дефолт» рост ВВП составил в 1999 году 6,4%, промышленное производство выросло на 11%. Начавшийся тогда рост продолжается до сих пор.
В 90-е мы недооценивали масштаб доставшихся нам в наследство проблем. В силу элементарного отсутствия информации, скрывавшейся коммунистической властью от своего народа. Недооценку признавал позже и Борис Ельцин, в конце 1991-го обещавший за год привести нас к процветанию.
Можно долго спорить, насколько правильными были действия власти в те годы. Однако едва ли стоит всерьез говорить, что прекратить падение возможно было существенно быстрее.
«Лихие девяностые» — красивый пропагандистский штамп, но не более. На самом деле в этот период имел место тяжелый выход из проспанных и проеденных 70-х и по-настоящему «лихих» 80-х. Этот выход мог быть хуже или лучше, но
за коммунистические годы в стране накопилось такое количество отрицательной энергии, которое не могло не обернуться взрывом.
Этот взрыв случился. Так или иначе, пострадали мы все.
И обвинять в последствиях взрыва девяностые годы – все равно что, к примеру, ругать лечащих врачей, попав в госпиталь с застарелым серьезным заболеванием. И врачи могут казаться не слишком искусными, и избранный ими метод лечения — далеко не оптимальным. Но важно помнить, что отнюдь не эти лекари привели вас на больничную койку.
И реабилитация девяностых неизбежна, как неизбежно раннее или позднее освобождение граждан от очередных мифологем.
Птенцы лихих 90-х выходят на свободу
Рост уличной преступности сейчас колоссальный.
Кроме выброшенных на улицы гастарбайтеров и потерявших работу наших граждан, усугубляет ситуацию факт выхода из тюрем бандитов и рецидивистов, получивших большие сроки в середине 90-х.
Теперь эти «генералы криминального мира» выходят на свободу, где для них готова целая армия, — заволновался в своей передаче Владимир Соловьев. В спецслужбах и правоохранительных органах объявлена негласная тревога.
И есть от чего заволноваться, например в 1917 году, когда по амнистии Временного правительства открыли все тюрьмы, «птенцы Керенского» превратили жизнь Петрограда в кошмар. Или 1953 год, когда после смерти Сталина в результате амнистии на свободу вышло 1200 заключенных, в числе которых оказались и преступники-рецидивисты.
«Птенцы Берии» быстро все вернули на круги своя. За 1953 год количество правонарушений в уголовной сфере выросло больше чем в два раза. Начальник главного управления ФСИН по Свердловской области Александр Ладик подтвердил, что число освобождающихся арестантов в регионе растет. По его словам, на свободу уже вышли свыше 14 тысяч человек.
Статистика утверждает, что минимум четверть из них — из «бригад» 90-х.
Напомним, в 90-х годах в России существовало более 2600 банд. По крайней мере 200 из них имели межрегиональные связи, несколько десятков активно взаимодействовали с криминальными структурами за пределами России.
За один год (например 1995) банды совершили около 20000 преступлений, среди них 218 убийств, 785 вооруженных нападений и 1469 разбойных нападений.
Только в Москве насчитывалось 20 крупных группировок, общие силы которых оценивались в 8000 бойцов.
сводки тех лет:
Май 1995 года. Окончено следствие по делу братьев Ларионовых. За бандой, орудовавшей в Приморье, числятся 18 убийств, организация взрыва жилого дома, похищение людей. Обвинение предъявлено 15 человекам. Главарь банды — Сергей Ларионов — крупный предприниматель Владивостока, владелец почти десятка компаний.
Декабрь 1995 года. Самой кровавой бандой, ликвидированной московской милицией, стала группировка бывших десантников и спецназовцев из Новокузнецка (главарь — Лабоцкий). На счету сибиряков свыше 60 убийств.
Февраль 1996 года. В Новгороде завершено расследование по делу о преступлениях местной бандитской группировки, арестовано 17 человек. На их счету — десятки убийств, разбойных нападений, квартирных краж в Нижнем Новгороде, Томске и Баку.
Июль 1996 года. В Саратове судят банду из 20 человек, которые обвиняются в убийствах, похищении людей, разбоях и других преступлениях. Большую часть зафиксированных преступлений банда Силкина совершила во время разборок с конкурирующими группировками в Заводском районе в 1992—1994 годах.
Март 1997 года. Котовск очищен от рэкетиров в результате жесткой операции, проведенной тамбовской милицией. Многочисленная банда вместе с главарем по кличке Медведь захвачена опергруппой управления по борьбе с организованной преступностью на «стрелке» — во время получения бандитами рыночной «дани».
Апрель 1997 года. В Екатеринбурге завершено расследование деятельности коммерческой фирмы, превратившейся в бандитскую группировку.
Служба безопасности компании «Новая гильдия» занималась физическим уничтожением конкурентов хозяев. На счету фирмы — 8 убитых, многочисленные факты вымогательства, другие тяжкие преступления.
К уголовной ответственности привлечен 21 человек, половина из них обвиняется в бандитизме.
Наиболее могущественными «славянскими» преступными сообществами, можно считать три московских группировки — измайловско-гольяновскую, коптевско-долгопрудненскую и солнцевскую, а также две подмосковные — подольскую и ногинско-балашихинскую. По-прежнему опасны казанцы, ореховцы, бауманцы, таганцы, мазуткинцы, ленинцы. Поднимают голову подмосковные бандформирования: пушкинцы, любера, одинцовцы, долгопрудненцы.
Центр Москвы традиционно держит таганская группировка. Именно она контролирует подавляющее большинство торговых рядов и мелких коммерческих структур, расположенных в пределах Садового кольца. Насчитывает более 100 активных участников.
Охотно рекрутирует несовершеннолетних. Традиционно поддержку таганским оказывают люберецкие, подольские и балашихинские.
Под «крышей» у группировки — автосалон в Кунцево, часть структур на Курском, Павелецком и Киевском вокзалах, в аэропорту Домодедово… и т. д. и т. п.
https://www.youtube.com/watch?v=Idgab6SPuKg\u0026list=PLbLNJfmPbw3zE_StUTIcMuVZ4xMPLBXr3
Времена ОПГ, вроде как, ушли в прошлое.
Преступность потихоньку срослась с властью и правоохранительными органами и приняла более цивилизованные формы — крышуют, отбирают бизнес, выбивают долги — без паяльников, утюгов и прочих кровавых ужасов.
И мы потихоньку забыли всех этих ореховских, таганских, уралмаш, казанских, тамбовских и многих-многих других, которые держали в страхе города и села России.
Много бойцов преступного фронта погибли в перестрелках и войнах между самими бандами. Выжившие, в основном главари, или остепенились и стали простыми бизнесменами, или бежали с награбленным за границу (правда и там их еще долго отстреливали — свои).
Многих, несмотря ни на что, удалось поймать и посадить за решетку. Основные сроки для простых членов ОПГ составляли от 4 до 10 лет, главарям давали и 25 лет. И действительно, у этих ребят начали заканчиваться срока и они потянулись на волю. И вопрос куда — волнует не только Владимира Соловьева.
Козырь:
— Что будет с ребятами на воле, во многом зависит, на какую зону они попали. На «красную» или «черную». В 90-е, когда ребята садились — зоны были, в основном, воровские, где все по понятиям.
Зоной тогда правил или «вор в законе» или «смотрящий». Сейчас, говорят, все изменилось — преимущественно везде — «активисты».
За последние пять-шесть лет, «красных зон» стало больше чем «черных», власть сломала «черную тенденцию».
Во многих зонах администрация построила законникам отдельные «зинданы», у них там и душ и телевизор — все дела. Но от самой зоны — их изолировали, чтоб не могли на нее влиять.
У тех, кто выйдет, у них расклад не богатый.
Вот сел он, — а группировка осталась существовать, вписались люди, — деньги есть, связи. Группировка продолжает функционировать, только теперь все типа по закону. А тот, кто сел, ни чем не скомпрометировал себя, никого не сдал, не ссучился. Вот он выйдет и вольется обратно. Ребята поддержат, дадут квартиру, машину, пристроят, в общем, найдут, чем занять.
Но большинство группировок, за последние годы все-таки распались. Те, кого не поддерживали на зоне, и на воле у них ни кого не осталось, они вольются, скорее всего, в обычную уличную преступность — отнимать мобильники, сумки, по башке в парке, — и почти сразу пойдут обратно в зону.
Те, кто на зоне познакомился с серьезными людьми (грабили инкассаторов, банки, ювелирные магазины) — они к этим и прибьются. Ну, тогда их упакуют обратно года через три-четыре. Таких группировок, которые серьезные дела проворачивают, — немного. Их срок на воле максимум три-четыре года, и потом их менты принимают.
А те, кто выйдут с обидами на своих — типа вот мы там «зону топтали», а вы тут жировали, и попытаются устроить передележ — их отстрелят довольно быстро.
А те группировки которые выжили?
Я вам так скажу, чем дальше от Москвы, тем больше авторитетов осталось. В каждом региональном городе — 5−6 авторитетов, реальных. Они и держат эти города. Да, они уже не забивают стрелки, не крышуют так откровенно, не выколачивают паяльниками долги. у них сейчас у всех бизнес. Где-то сами построили с нуля, где-то отобрали уже готовый.
Но они все равно в авторитете остались. Что такое простой бизнесмен перед тем, кто прошел школу 90-х? Он что может — ну в суд подать… А эти ребята могут сделать шаги, на которые не способен бизнес. У них осталось умение в любой момент поставить все на карту. Плюс они очень хорошие психологи. Когда на «стрелку» приехал, там сразу видно — кто боится, кто нервничает.
Поэтому чуть дал слабины — съели.
Даже партии вынуждены к ним обращаться за содействием. Представьте, город — он на большом районе сидит: под ним рынок, куда все ходят; кинотеатр, где можно плакаты за кандидатов развесить; площадь, где можно из мегафона покричать и т. д. Вот к ним и идут за поддержкой.
Уйти полностью от своего криминального прошлого мало кому удается, по-любому их тянут обратно. Знают же, что он может все по серьезу решить. Вот и идут с просьбами — брата обидели — помоги, самого прижимают — помоги и т. д. — ходоки, б… ь. Так что бандит — бывшим не бывает. Он сам может и хочет быть просто бизнесменом, но окружение и жизнь не даст — втянет обратно.
А из простых пацанов, типа как в «Бумере», когда ни денег, ни авторитета, ни ума — вот те да, бывает выходят и к станку. Есть и такие. Есть.
С 91-го по наше время ребят, кому сейчас было бы от 30 до 40 — порядка 20−25% уже нет. Убитых не так и много, в основном, кто спился, кто скололся. Погибло в криминальных разборках всего четверть, а вот 50% — сгубила наркота.
С гастарбайтерами вряд ли их пути пересекутся. Не будет такого. Разные дела, разные люди.